Удаление зубов и внутренних органов: как доктор Генри Коттон лечил душевнобольных
Это фото изуродованного рта является не результатом дорожно-транспортного происшествия, а иллюстрацией одержимости доктора совершенно безумной теорией – идеей, в результате которой сотни его пациентов погибли и тысячи получили увечья на всю жизнь.
Доктор Генри Коттон (Henry Andrews Cotton) был директором и суперинтендантом Государственной больницы Трентона (Trenton State Hospital), большого сумасшедшего дома в Нью-Джерси. Прежде чем вернуться в США, чтобы вступить в должность директора в возрасте 30 лет, Коттон изучал психиатрию в Европе под руководством двух легендарных фигур того времени – Эмиля Крепелина и Алоиса Альцгеймера. Он также был студентом доктора Адольфа Мейера (Dr. Adolf Meyer) из Медицинской школы Джона Хопкинса. Все эти люди были столпами в области психиатрии, особенно Мейер, который одним из первых признал, что в психиатрических проблемах виноват, скорее всего, мозг. Мейер также признал, что деятельность человека и психическое здоровье связаны между собой, и он рассматривал изменения в повседневной жизни человека, окружающей среде и привычках как часть лечения.
Несмотря на свои революционные представления, которые так прочно вошли в современную психиатрическую теорию и практику, Мейер также придерживался идеи, что психические заболевания могут быть вызваны бактериальной инфекцией, основываясь на наблюдении, что пациенты с высокой температурой часто бредят или начинают галлюцинировать. Генри Коттон был очарован идеей, что микробы являются корнем всех психических заболеваний. В 1913 году, когда подтвердились отчеты, что бактерии, которые вызывали сифилис, вызывали у пациентов поражения головного мозга, которые в наиболее серьезных случаях приводили к психическим симптомам и слабоумию, Коттон взбодрился. Вскоре после этого он начал применять свои теории в отношении заключенных в государственной больнице Трентона. До изобретение пенициллина оставалось еще десять лет, и единственным способом устранения инфекции было хирургическое удаление инфицированного органа.
Сначала Коттон взялся за зубы и медленно начал пробираться к другим органам. Рот, рассуждал он, был самым очевидным местом, где скрывались микробы. Таким образом, он начинал с удаления зубов, пораженных камнем или гниением. Он даже себе вырвал зубы, а также удалил зубы жене и двум сыновьям в качестве профилактической меры во избежание риска заражения. Когда вырывание зубов не вылечило его пациентов, он удвоил усилия и удалил им миндалины. Если и этим не достигалось исцеление, подозрение падало на другие органы. Вскоре пациенты лишались селезенки, толстой кишки, яичек, яичников, желчного пузыря и других органов.
Из пациентов, прооперированных Коттоном, умирал каждый третий. Коттон объяснял смертность плохим физическим состоянием пациентов из-за хронического психоза. Среди тех, кто выжил, как утверждал Коттон, показатель выздоравливания достигает 85 процентов, и эта статистика принесла ему высокую оценку научной общественности. Отчаянно нуждаясь в помощи, многие богатые люди, страдающие психическими заболеваниями, стекались в Трентон в поисках чудесных лекарств Коттона.
Тем временем в Медицинской школе Джонса Хопкинса доктор Адольф Мейер поручил новому сотруднику Филлису Гринакру (Phyllis Greenacre) провести исследование работы Коттона в надежде получить блестящий отчет о работе бывшего ученика. В тот момент, когда Гринакр вошел в Трентон, у него появилось нехорошее чувство. У учреждения стоял “зловонный запах, столь характерный для психиатрических больниц”, – писал он в своем отчете. И сам Коттон, как он обнаружил, был «необычно своеобразен». Гринакра удивило поведение пациентов – они ходили опустив головы, и их речь была невнятной, потому все их зубы были удалены. Гринакр обнаружил, что записи в больничных книгах были хаотичными, а цифры, которые Коттон так часто использовал в качестве иллюстрации своих методов, не совсем складывались. Гринакр нашел, что очень немногие пациенты на самом деле выздоровели, а их выздоровление не было связано с операциями; и что умерло значительно больше пациентов, чем признавал Коттон – почти половина.
К сожалению, месяцы труда, которые Гринакр потратил на расследование, ни к чему не привели. Когда Адольф Мейер прочитал доклад Гринакра, он был шокирован и, стремясь сохранить карьеру Коттона, отказался публиковать эти результаты.
Коттон ушел из государственной больницы и открыл свою собственную частную клинику в Трентоне, где он продолжал убивать своих пациентов. К тому времени, когда он умер от внезапного сердечного приступа 8 мая 1933 года, он убил сотни людей. Мейер написал лестный некролог о его смерти, несмотря на то, что знал, что Коттон был ответственен за смерть неисчислимого числа пациентов. Сыновья Коттона тоже пали жертвами безумного доктора – они оба покончили с собой в зрелом возрасте.
